С. Вискунов
О природе идеологии
Тезисы
Нет ни одного серьёзного современного исследования общества и общественного сознания нашей эпохи, не затрагивающего тему идеологии хотя бы вскользь. И научных исследований о ней сейчас создано не меньше, чем о мифе. Правда, ни к какому определённому результату ни те, ни другие не пришли.
В европейской культуре со времён французских просветителей существует уже наработанная и богатая традиция создания и критики идеологии. Как известно, и сам термин «идеология» появился в конце 18го века. Леворадикальные критики на разные лады перепевают верный тезис Маркса об идеологии, как «ложном сознании». Такие глубокие мыслители, как А. А. Зиновьев превосходно анализируют её роль в организации современного общества. Правые теоретики – фабрикуют её новые, усовершенствованные и переработанные экземпляры. В общем и целом, на тему идеологии существует больше спекуляций, оханий и аханий, чем трезвых серьёзных исследований. Повторяем, в этом отношении «правые» заняты самим «делом» – пачками фабрикуют идеологии различного толка (как делали это они во все «цивилизованные» времена). Критикой и каким-никаким худосочным анализом занимаются «левые», начиная с просветителей и заканчивая современными радикалами (Г. Маркузе, Э. Фромм, П. Фейерабенд, Г. Шиллер и др.).
Общими усилиями тех и других выяснена роль идеологии в эпоху «цивилизации». Выяснено, что официальная идеология изначально ориентирована на сознательный обман, создание и навязывание управляемым массам заведомо ложных измышлений об обществе, в котором они живут, создание ложной картины мира, дабы эти самые управляемые не вздумали воображать, что у них есть какой-то выбор и что возможно иное его устройство. И все усилия разного толка социальных преобразователей сосредоточены на критике конкретной господствующей идеологии во всём богатстве её глупых проявлений. Выяснено, что любая идеология целенаправленно создаётся в результате сознательной обработки мифа, религии или социально-философской теории – всего того, что первоначально возникает или создаётся не как идеология. При этом никогда не обходится без соответствующей обработки, упрощений или искажений. В результате поиски мысли вырождаются в окостеневшую догму. А затем уже носители и пропагандисты определённой конкретной идеологии смотрят на все социальные проблемы зашоренными глазами. Э.Фромм назвал такое состояние сознания «оковами иллюзий» Призма вбитых в голову стереотипов мешает непредвзятой и адекватной оценке и решению социальных проблем. В результате такого рода заидеологизированное сознание вращается в порочном кругу иллюзий. В лучшем случае, от одних иллюзий оно переходит к другим.
Но никто никогда ничего вразумительного не сказал, что такое идеология. А раз не сформулированы границы предмета разговора, не дано элементарно грамотного реального определения через род и видовое отличие, то говорить не о чем. Невозможно установить, где кончается религия и миф, где начинается наука и философия, а где, собственно, находится идеология. Поэтому все наши рассуждения необходимо начинать с самого начала – с чёткого определения терминов. Лишь в этом случае наши рассуждения приобретут логическую осмысленность, перестав отдавать критико-публицистической белибердой (даже в лучших примерах критического исследования идеологий).
В самом начале человеческой истории зарождаются первые формы общественного сознания – мифология и религия. О них написано точно так же премного и недостаточно, но это тема отдельного разговора. Сейчас достаточно лишь сказать о них, что всё это формы коллективного сознания, что они зародились стихийно, их автор анонимный. Они выражают первоначальное отношение человека к окружающему миру, ещё не полностью выделившегося него и наделяющего вещи своими собственными качествами. Отсюда – пресловутый антропоморфизм мифологии и религии, представляющих мир по образу и подобию человека. Достаточно сказать, что уже в них содержатся представления людей о мире, его происхождении, месте человека в нём, следовательно, цели и смысле жизни отдельного человека. С рождения до смерти всё ясно и понятно, не нужно ни над чем ломать голову, межчеловеческие отношения прозрачны, комфортны и по существу бесконфликтны.
В первобытном обществе происходят столкновения коллективов из-за территории, отдельных индивидов внутри коллектива, но никому в голову не приходит сомневаться в нормах человеческих отношений в самих этих коллективах. Ибо социальный порядок воспринимается, как миропорядок естественный, частью которого осознаёт и ощущает себя первобытный человек.
С зарождением цивилизации со всеми её прелестями зарождается политика, как совокупность человеческих отношений по поводу защиты и установления определённого устройства общества. «Прелести» эти общеизвестны: классы, социальные группы и сословия с различными интересами, борьба между ними, заполненная конфликтами и насилием повседневная жизнь, социальное и имущественное неравенство, торжество насилия, подлости и вероломства. Как известно, в таком обществе успеха и всех возможных благ добивается тот, кто идёт к ним по головам других.
С появлением различных противоборствующих групп существующий социальный порядок может ставиться и ставится под сомнение, становясь предметом «рационального» осознания и «дискурса». Появляется государство, как аппарат насилия, диктующий всему остальному обществу нормы поведения - писаные законы. Общество отныне делится на управляющих и управляемых, и у первых появляется заинтересованность в том, чтобы добиться от вторых желаемого поведения. Частично это делается с помощью прямого физического насилия, частично – с помощью навязывания определённых представлений о мире, человеке, своём месте в этом мире и определённых жизненных ценностях. Как известно, с зарождением цивилизации появляется потребность в письменности, умственный труд отделяется от физического, появляется сознание индивидуальное. Первыми продуктами последнего становится преднаука (совокупность умений и подчинённых прагматическим целям знаний по организации производственного процесса) и идеология (упорядоченная система представлений о том, как должно быть устроено общество).
Итак, идеология – это рационально упорядоченная система представлений об обществе, обосновывающая и оправдывающая определённый, именно данный конкретный, и никакой другой социальный (не обязательно господствующий) порядок. Человеческие отношения становятся предметом сознательного обсуждения и общественное устройство необходимо оправдывать, защищать и устанавливать. И уже постольку она содержит представления о мире, человеке, обществе, месте отдельного человека в нём, цели и смысле его жизни, и, следовательно, приемлемом для данного общества поведении. Это упорядочивание производится в голове конкретного неповторимого человека, т.е., это продукт работы индивидуального сознания грамотных профессионалов, находящихся на высоте знаний своего времени. Как известно, первыми идеологами были жрецы, хранители-монополисты письменности и преднауки. Эта монополия становится в их руках орудием господства над рядовыми профанами-общинниками. Из подручного «сырья» мифов и религий они вылепили учения-идеологии.
Так появился первый вид идеологии – идеология официальная, которая является частью социального управления. Грубо говоря, это такая лапша, которую вешают на уши управляемым, чтобы они принимали существующий социальный порядок и своё положение в нём, как единственно возможные, естественные и справедливые. Таковы представления традиционного индийского брахманизма о карме-воздаянии, представление о загробном мире в Древнем Египте, легизм, конфуцианство в Древнем Китае и т.д. Идеологизированная индийская пословица – «Кто высоко сидит – тому дальше видно, а кому дальше видно – тому и надо высоко сидеть», явно придумана «сидящими высоко».
Аппарат грамотных профессионалов-идеологов организованно создаётся, содержится и поддерживается государством. Эти самые профессионалы вбивают идеологию в головы рядовых «профанов», отслеживают и пресекают идейные отклонения в гражданском обществе. Носители «нестандартных» идей нейтрализуются с помощью аппарата насилия, писаные тексты уничтожаются или изымаются из общего доступа. Способы этой «нейтрализации» различаются в зависимости от конкретно-исторической обстановки и «текущей политической конъюнктуры». Такова была судьба учения Конфуция в империи Цинь, участь Христа, в проповедях которого иудейские жрецы усмотрели конкурента на «рынке идей» и, следовательно, угрозу своему влиянию и материальному положению, судьба различных еретиков в средние века (отклонявшихся от «генеральной линии» своей церковной бюрократии – христианской, исламской или буддистской).
В Новое и новейшее время в странах с «реакционно-монархическими» и «тоталитарными» режимами государство насаждает в обществе одну свою официальную идеологию, впрямую запрещая все остальные. Контролирующий аппарат идеологов отслеживает и «нейтрализует» весь идейный «нестандарт» вместе с их носителями во всех областях культуры и нейтрализует их по мере мыслимой опасности для господствующей идеологии. Основным методом идеологической работы становится прямое грубое насилие и мелочный контроль над жизнью отдельных людей. Это создаёт многочисленные «накладки», «неудобства» и порождает вредные для самого защищаемого режима «побочные эффекты».
В режимах «демократических» официальная идеология создаётся и внедряется более «ненавязчиво», но более эффективно. Через СМИ, массовую культуру, систему воспитания создаётся спектр различных идейных направлений, образующих своего рода «игровое поле», которое культивируется финансово-политической элитой страны. Все отклонения нейтрализуются исключительно «гуманно» – через замалчивание, задвигание, недопущение до публикации, различные экономические рычаги и т.д. И в демократических режимах частью элиты политической является интеллектуальная элита. Её социальная функция – выработка и распространение среди рядовых граждан системы представлений, рекламирующих именно этот существующий социальный порядок в качестве «наилучшего из возможных миров».
Вот всё, что можно сказать об официальной идеологии. Но в расколотом на борющиеся группы обществе появляются отдельные образованные индивиды, получившие возможность размышлять, в том числе – о природе человека и человеческого общества, перенося свои соображения в текст. Как мы уже говорили, в обществе «цивилизованном» человеческие отношения становятся предметом сознательного рассуждения и обсуждения. Появляются социальные утопии, сочиняемые отдельными образованными «энтузиастами» и распространяющиеся затем среди других людей.
В сам термин «утопия» вкладывается два значения –
1. Социальный проект желаемого или должного общественного устройства, как альтернатива обществу существующему. Человека не устраивает мир, в котором он живёт, и в своей голове он создаёт идеальный проект социального устройства, соответствующего, по его разумению, человеческой природе. Распространяясь среди определённой группы населения, такая утопия превращается в социальный идеал, норматив-ориентир для социально-политической практики — в «регулятивную идею».
2. Нечто совершенно несбыточное и невыполнимое в действительности, сказка. Например, государственный канцлер сэр Томас Мор рассматривал «Утопию», как простое пожелание, не видя никаких возможностей для её воплощения в жизнь. И тогдашние правители считали её невинной сказкой.
Социальные утопии начинают распространяться со времён античности. Они первоначально создаются критическими идеологами в качестве социально-философских учений. Платоновский проект идеального государства стал первым в европейской истории примером и образцом такой идеологии. В подавляющем большинстве случаев здесь первое значение слова «утопия» совпадает со вторым. Социальные проекты-утопии выступают как самообман. И здесь возможны два варианта.
Либо они обнаруживают свою несостоятельность при попытке практического воплощения в действительность. Не случайно появилось крылатое и хрестоматийное выражение «сходить в Сиракузы», которое, как известно, пошло от первой неудачной попытки Платона воплотить свою утопию в жизнь с помощью тирана Сиракуз Дионисия. После этой попытки известному мыслителю пришлось спасаться бегством.
Либо первоначально критическая идеология освобождения становится новой официальной идеологией, превращаясь в средство сознательного обмана и манипуляции. Это произошло со всеми тремя мировыми религиями, это было с различными ересями средних веков, это произошло и с социалистической идеологией 19-20 веков.
Вплоть до 18-го века «строительным материалом» для различного рода утопий остаются всё же преимущественно социальные мифы и религии, выражавшие и отражавшие чаяния и желания социальных «низов» – то, что Ф.Бэкон назвал «идолами толпы» (или «рынка») и «идолами рода и пещеры». С эпохи Просвещения таким «сырьём» стали «идолы театра» – различные социально-философские учения. И в культуре возникает сложная проблема соотношения философии и науки, с одной стороны и идеологии – с другой. Стремящийся к истине, желающий только, чтобы вышло «как лучше» мыслитель создаёт на бумаге свой «социальный проект», а при практическом его воплощении «как всегда» получаются всякие нехорошие вещи. Ведь не случайно появилось выражение, что «благими намерениями вымощена дорога в ад». Возникла и существует до сих пор опасность самоотчуждения результатов социально-философских изысканий. Как известно, возьми самую чистую идею, приставь жрецов, сделай кормушку – и получишь средство сознательного обмана управляемых. Самые большие гадости можно совершать, оправдываясь самыми высокими словами и светлыми идеалами.
Популярную критическую идеологию может взять на вооружение пробивающаяся к власти новая политическая элита, использующая её, как «фишку», «брэнд» или приманку для привлечения людей и как регулятор-норматив политического руководства ими.
Любая социально-философская теория, созданная по всем правилам науки из бескорыстного стремления к чистой истине появляется не в пустоте, а в определённом обществе и на определённом этапе его развития. И в этом обществе продолжается борьба различных сил, групп, интересов и идей. Сама истина, как правило, редко кому нужна, более того, чаще всего, нежелательна. Поскольку теория прямо или косвенно содержит выводы о человеке и человеческом обществе, постольку из неё следуют определённые практические выводы, то она неизбежно приобретает характер идеологии – независимо от того, хотел бы этого её создатель или нет. Любое объективное исследование неизбежно становится критической идеологией – подобно тому, как всякий реализм в определённом обществе неизбежно становится критическим. А все логические недоработки, неувязки, несостыковки становятся почвой для идейного самообмана и в перспективе – для сознательной переделки в новую разновидность обмана уже сознательного в интересах какой-либо властвующей группировки. Общеизвестна в этом смысле судьба классического марксизма в 20 веке.
Таким образом, из всего сказанного можно сделать один главный вывод. «Идеология» и «ложное сознание» с т.з. формальной логики можно рассматривать как понятия с пересекающимися объёмами. А если ещё точнее, то эти объёмы пересекаются практически на девять десятых, и лишь ничтожную часть теорий-идеологий ложным сознанием не являются. Но всякой научной социально-философской теории на современном этапе общественного развития угрожает опасность выродиться в очередную разновидность этого самого ложного сознания.
Так что любой учёный и мыслитель может полагаться лишь на собственную голову и логическую последовательность своих рассуждений, не страшащуюся собственных выводов. Вот единственное оружие против самоотчуждения результатов своей деятельности.
ВСЕ СВОДИТСЯ К СУБЪЕКТУ ВОПЛОЩЕНИЙ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ.
Весна 2006
|
